|
|
|
|||||||||||
|
|||||||||||
|
|||||||||||
|
|||||||||||
|
|||||||||||
|
|||||||||||
|
|||||||||||
|
|||||||||||
|
|
Письмо Кафедра информатики Университет Карнеги-Меллона (412) 578-2565 Питтсбург, Пенсильвания 15213 9 октября 1980 Андрею Ершову Вычислительный центр Новосибирск 630090 СССР Дорогой Андрей, Я боюсь, что моё письмо выйдет довольно неуклюжим, и не столько из-за его содержания, сколько из-за того, что кое-что мне надо будет объяснять очень осторожно и тщательно. Даже при лучших обстоятельствах письмо не явилось бы идеальным средством для передачи того, что я хочу сказать – я предпочёл бы прямой разговор с Вами для объяснения ситуации. Разница между нашими культурами и языками также осложняет мою задачу. Но при данных обстоятельствах мне просто придётся писать так, как я только смогу. Я могу лишь надеяться, что моё изложение будет ясным и что Вы меня поймёте. После того, как я написал письма Вам, Поттосину, Котову и Эфросу, состоялось собрание старшего преподавательского состава кафедры. Одной из тем собрания был вопрос о связях с учёными из Советского Союза и, конкретно, с гостями нашей кафедры. Как Вы знаете, сейчас в Соединённых Штатах нарастают направленные против СССР чувства, вызванные обращением с диссидентами и Афганистаном. Многие американские учёные остро переживают всё это, в том числе и многие члены нашей кафедры. Откровенно говоря, когда я писал свои письма я недооценивал глубину этих чувств. Дискуссия на нашем собрании длилась довольно долго и касалась широкого спектра связанных друг с другом вопросов, которые, однако, свелись к трём основным компонентам. Во-первых, мы обсуждали наши, быть может, несколько идеалистические, подходы и надежды, относящиеся ко всему миру. Затем мы обсуждали, что именно мы, как конкретные учёные, можем и должны делать для осуществления этих надежд. И наконец, как со всем этим связана индивидуальная и академическая свобода. По первому вопросу расхождений у нас не было. Мы все надеемся на мир без войн, на мир, в котором культурные различия являются источником силы, а не разделения, и – прежде всего – на мир, в котором происходит свободный обмен между учёными, а плоды научных исследований используются на благо всего человечества. Мы все также согласились, что реальный мир не соответствует нашему идеалу, и что на всех нас лежит ответственность способствовать по мере наших сил его улучшению. По второму вопросу возникли разногласия. Некоторые из нас считают, что пришло время послать Советскому правительству сигнал о неприемлемости его поведения. Я же, со своей стороны, ощущаю важность сохранения открытого канала общения между отдельными лицами, особенно между учёными, живущими в наших странах. Ни у меня, ни у моих оппонентов нет иллюзий относительно того, что наши индивидуальные действия могут оказать сильное влияние на Ваше правительство. Просто мы считаем, что на каждом из нас лежит индивидуальная ответственность – трудиться в пользу свободного мира без войн тем наилучшим способом, на который каждый способен. По третьему вопросу мы снова все оказались в согласии. Индивидуальная свобода и, в частности, индивидуальная свобода в академическом сообществе – это давняя и лелеемая традиция в этой стране. Это – почти осязаемая вещь, управляющая многим в нашей повседневной жизни. Так, например, хотя те, кто не соглашался со мной, сами бы не пригласили работать с ними советского учёного и хотя они считают такое приглашение с моей стороны вредным и даже оскорбительным для них лично, они поддержали моё право и обязанность следовать тем путём, который я считаю правильным. Теперь я подхожу к трудной части моего письма. Я провёл много часов в мучительных раздумьях над тем, что же «правильно». Свобода влечёт за собой ответственность, а ответственность у меня тройная – перед Вами, перед моими коллегами и перед собой. Я не являюсь политическим крестоносцем, я только учёный и иным быть не хочу. Я не хочу ставить моих коллег в такое положение, в котором они были бы вынуждены взаимодействовать с тем, с кем они не хотели бы взаимодействовать. И не хочу я ставить Вас здесь в неприятное положение. В то же время моё убеждение в том, что открытое общение является необходимым условием мира, остаётся неизменным Поймите меня правильно. Я считаю поведение Советского правительства таким же отвратительным, каким его считают мои коллеги. Также ни я, ни они не гордятся особенно некоторыми из действий нашего собственного правительства, хотя различие мы и ощущаем. Расхождения между мной и моими коллегами относятся только к методам, а не к целям. И я неохотно пришёл к тому заключению, что Вам было бы неразумно посетить при нынешних обстоятельствах нашу кафедру. Моё личное приглашение Вам посетить Питтсбург остаётся в силе. Я был бы рад возможности продолжить и расширить наш научный обмен, а может быть, и усилить наше взаимопонимание. Но я не могу игнорировать чувства моих коллег и не могу поставить Вас в такое положение, когда их отношение к Вашему правительству могло быть обращено лично на Вас. Поэтому я считаю, что, если Вы решите принять моё приглашение, нам было бы лучше встретиться вне пределов университета. Я действительно огорчён и смущён данной ситуацией. В то же самое время я горжусь моими коллегами, которые, несмотря на свои чувства, так сильно поддерживают моё право действовать как я считаю наилучшим. Я могу лишь надеяться, что я передал Вам точную картину здешней ситуации и что Вы её поймёте. Искренне Ваш, У.А.Вулф Профессор Назад |
|
| Switch to English | Поиск | Расширенный поиск | Папки | Темы | |
|
|||||
|
|||||
|
|||||
|
|||||
|
